Эта погода меня убивает.
Замерзшими пальцами комкать бумажки в кармане. Яблочный сок. Зубами сорвать обертку с трубочки для сока, вставить в коробочку как-то совсем механически и пить, пить, жадно, прямо на улице. Снег в лицо. Пытаться хотя бы от туда взять себе тепла, весны, летнего запаха яблок, травы и чего-то непонятного.
Мне холодно.
Я тыкаюсь носом в твою руку, смотрю снизу вверх. Господи, почему же ты такая красивая, а?
Почти постоянно хожу в ошейнике, не потому что оно надо, потому как и не надо. А просто потому что уютнее и это мой личный заглюк.
Я ненавидела сегодня снег, как будто он живое существо. Хотя нет, я просто его ненавидела. Я не умею пока ненавидеть живых, кажется. Но мне хотелось его убить. Скомкать пальцами, раскрошить в еще более мелкую пыль.
Мне странно. И страшно.
Как ни странно вытаскивают как всегда последние записи Цоя. Я не люблю другие его песни, только более поздние. Цой и Митяев. Их голоса способны успокоить меня и вытащить хоть откуда.
Я знаю зачем мне нужен дневник. Если не учитывать общение, которое нужно больше всего. Без него я ходил бы с прокисшими мыслями в голове. Прокисшие мысли плохо пахнут и раздражают. Они тяжелые, противные, как старые полусгнившие тряпки. А вот высказанные кому-нибудь становятся легкими и почти прозрачными.
Спасибо вам.
Уже хорошо.